Неточные совпадения
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника
девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с
гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Тут являлось даже несколько более того, о чем он мечтал: явилась
девушка гордая, характерная, добродетельная, воспитанием и развитием выше его (он чувствовал это), и такое-то существо будет рабски благодарно ему всю жизнь за его подвиг и благоговейно уничтожится перед ним, а он-то будет безгранично и всецело владычествовать!..
«Я невеста!» — с
гордым трепетом думает
девушка, дождавшись этого момента, озаряющего всю ее жизнь, и вырастет высоко, и с высоты смотрит на ту темную тропинку, где вчера шла одиноко и незаметно.
А портрет похож как две капли воды. Софья такая, какою все видят и знают ее: невозмутимая, сияющая. Та же гармония в чертах; ее возвышенный белый лоб, открытый, невинный, как у
девушки, взгляд,
гордая шея и спящая сном покоя высокая, пышная грудь.
И как воображу эту неприступную,
гордую, действительно достойную
девушку, и с таким умом, рука в руку с Ламбертом, то… вот то-то с умом!
«Да не может быть», продолжал себе говорить Нехлюдов, и между тем он уже без всякого сомнения знал, что это была она, та самая
девушка, воспитанница-горничная, в которую он одно время был влюблен, именно влюблен, а потом в каком-то безумном чаду соблазнил и бросил и о которой потом никогда не вспоминал, потому что воспоминание это было слишком мучительно, слишком явно обличало его и показывало, что он, столь
гордый своей порядочностью, не только не порядочно, но прямо подло поступил с этой женщиной.
Тут было что-то беспримерное, так что даже и от такой самовластной и презрительно-гордой
девушки, как она, почти невозможно было ожидать такого высокооткровенного показания, такой жертвы, такого самозаклания.
Его поразила властность,
гордая развязность, самоуверенность надменной
девушки.
Образ ее вспоминался ему как красивой,
гордой и властной
девушки.
Впрочем, скорее всего, действительно,
девушка гордая, холодная, которая хочет войти в большой свет, чтобы господствовать и блистать, ей неприятно, что не нашелся для этого жених получше; но презирая жениха, она принимает его руку, потому что нет другой руки, которая ввела бы ее туда, куда хочется войти.
Она слыла
девушкой гордой и неприступной.
Долго толковали они, ни в чем не согласились и наконец потребовали арестанта. Молодая
девушка взошла; но это была не та молчаливая, застенчивая сирота, которую они знали. Непоколебимая твердость и безвозвратное решение были видны в спокойном и
гордом выражении лица; это было не дитя, а женщина, которая шла защищать свою любовь — мою любовь.
Мать будто чувствовала, что эта
гордая и белокурая
девушка, которая только что прошла с таким гневно вызывающим видом, пронесла с собой счастье или несчастье всей жизни ее ребенка.
В это время мимо них прошел Лаптев; он вел Лу-шу, отыскивая место для кадрили.
Девушка шла сквозь строй косых и завистливых взглядов с
гордой улыбкой на губах. Раиса Павловна опять испытывала странное волнение и боялась взглянуть на свою любимицу; по восклицанию Прейна она еще раз убедилась в начинавшемся торжестве Луши.
А между тем эта
девушка была поразительно красива, и ее высоко поднятая голова придавала ей вид
гордый и самостоятельный.
Нужда, бедность, жизнь из милости в чужих людях, полная зависимость от чужих людей — тяжелы всякому; но для
девушки, стоявшей в обществе так высоко, жившей в таком довольстве,
гордой по природе, избалованной общим искательством и ласкательством, для
девушки, которая испытала всю страшную тяжесть зависимости и потом всю прелесть власти, — такой переход должен был казаться невыносимым.
Гордей Евстратыч тяжело перевел дух и еще раз обвел глазами комнату Фени, точно отыскивая в ее обстановке необходимое подкрепление.
Девушка больше не боялась этого
гордого старика, который так просто и душевно рассказывал ей все, что лежало у него на душе. Ее молодому самолюбию льстило особенно то, что этакий человек, настоящий большой человек, точно советуется с ней, как с бабушкой Татьяной.
Но Илья не тронулся с места. Он не ожидал, что эта серьёзная, строгая
девушка умеет говорить таким мягким голосом. Его изумило и лицо её: всегда
гордое, теперь оно стало только озабоченным, и, хотя ноздри на нём раздулись ещё шире, в нём было что-то очень хорошее, простое, раньше не виданное Ильей. Он рассматривал
девушку и молча, смущённо улыбался.
Она хотела переломить себя, но с потрясающею силой хлынули из глаз ее слезы — и рыдания, поспешные, жадные рыдания огласили комнату. Сердце во мне перевернулось… Я потерялся. Я видел Сусанну всего два раза; я догадывался, что нелегко ей было жить на свете, но я считал ее за
девушку гордую, с твердым характером, и вдруг эти неудержимые, отчаянные слезы… Господи! Да так плачут только перед смертью!
Анна Дмитриевна. Ну все равно — Лиза. Мне вас жаль, вы мне симпатичны. Но я люблю Виктóра. Я одно существо на свете люблю. Я знаю его душу, как свою. Это
гордая душа. Он был горд еще семилетним мальчиком. Горд не именем, не богатством, но горд своей чистотой, своей нравственной высотой, и он соблюдал ее. Он чист, как
девушка.
Отдохнув немного после свадебного шуму, новые мои родители начали предлагать мне, чтобы я переехал с женою в свою деревню, потому что им-де накладно целую нас семью содержать на своем иждивении. Я поспешил отправиться, чтобы устроить все к нашей жизни — и, признаться, сильное имел желание дать свадебный бал для всех соседей и для тех
гордых некогда
девушек, кои за меня не хотели первоначально выйти. Каково им будет глядеть на меня, что. я без них женился! Пусть мучатся!
Затем, помню, я лежал на той же софе, ни о чем не думал и молча отстранял рукой пристававшего с разговорами графа… Был я в каком-то забытьи, полудремоте, чувствуя только яркий свет ламп и веселое, покойное настроение… Образ
девушки в красном, склонившей головку на плечо, с глазами, полными ужаса перед эффектною смертью, постоял передо мной и тихо погрозил мне маленьким пальцем… Образ другой
девушки, в черном платье и с бледным,
гордым лицом, прошел мимо и поглядел на меня не то с мольбой, не то с укоризной.
Селим окинул всех
гордым взглядом, — и круг стариков, спокойно наблюдавших издали за состязанием молодежи, и
девушек, весело пересмеивающихся в стороне.
Остолбенела Марья Ивановна, услыхав от Дуни такие нежданные речи. Увидела она, что перед ней стоит не прежняя смиренная, покорная и послушная
девушка.
Гордый взор Дуни блистал ярким огнем, и Марья Ивановна нашла в нем поразительное сходство со взором Марка Данилыча, когда, бывало, он с ничем неудержимым гневом напускался на кого-нибудь из подначальных.
Гордая, чистая
девушка сломила себя и пришла отдать свое тело, чтоб получить четыре тысячи, необходимые для спасения ее отца. А ей вдруг взять, да ответить — «с интонацией, с какою только купчик умеет сказать...
И теперь каждая из этих милых, чутких и отзывчивых
девушек отлично сознавала ту огромную опасность, которая грозила всему Белграду, с его жителями, всей маленькой,
гордой и прекрасной стране, готовой подняться, как один человек на защиту своей родины, честь которой была так несправедливо оскорблена её жестокой соседкой.
— Хорошо вот, вы такая
гордая, настойчивая, — льстиво говорила Дарья Петровна. — А много ли у нас таких? Грунька Полякова, сами знаете, и сейчас живет с ним. Маньку два раза к себе увозил. С Гавриловной когда-то целый год жил. А Фокина вот, — на что уж непоклонная, а сколько раз к нему хаживала, как помоложе была… Я вам правду скажу: которая
девушка замужняя или помогу имеет со стороны, ну, та может куражиться. А нет помоги, что ж поделаешь? Вон у Фокиной пятеро ребят, всех одень-обуй; как тут куражиться?
И еще за серые институтские стены переносится крылатая мысль. Вижу перед собой иное царство. Белые
девушки толпою проходят передо мной… Их радости, горести, веселые и печальные истории их отроческого заточения… и снова они обе: тихая, кроткая малороссияночка Люда и она, моя
гордая прекрасная и смелая кавказская княжна…
И ярко-ярко, точно откуда-то из глубины моей мысли, обрисовываются два стройные образа двух
девушек: одной, кроткой, нежной и печальной, немного Елочки, немного Сани Орловой, немного Елены Гордской, моей институтской подруги, и другой — вольнолюбивой,
гордой и свободной кавказской княжны, получеркешенки, полугрузинки, смелой и прекрасной дочери гор и долин, погибшей в юную пору.
Сделать это было трудно, потому что сам я идти не мог, а
девушка была слишком слаба, чтобы помочь мне в этом. Дома же она не смела признаться своим
гордым родителям в том, что говорила с человеком моего презренного звания.
Никто в этой худой, не по летам состарившейся женщине не узнал бы
гордой красавицы-девушки — Марьи Валерьяновны Хвостовой, какою мы знали ее около десяти лет тому назад.
Он мысленно припомнил свой разговор с ней каких-нибудь три с небольшим недели тому назад, припомнил ее почти доходящее до бешенной злобы отношение к Дарье Николаевне, резкость выражений, которыми она не щадила ее, и появленние «
гордой генеральши», «московской аристократки» в доме только что недавно на все лады честимой ею
девушки, не укладывалось в его уме.
В этот вечер Соня,
гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая
девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистою радостью.
Доктор рассказал мрачную историю, от которой веяло безысходным ужасом. Ширяев вглядывался в непреклонно-гордое, суровое лицо
девушки, и ему казалось, — она и не могла кончить добром; тень глубокого трагизма лежала на этом лице. Доктор рассказывал про других участников группы…